...
Лея молча смотрела на него, не опуская бластера. Рука у нее не дрожала. Анакин так же молча стоял перед ней.
- Ты разрушил мою жизнь, - сказала Лея. - Я уничтожу твою, - плавным движением она переместила дуло бластера и выстрелила. В Люка.
Скайуокер даже не попытался защититься, лишь непроизвольно вскинул руку, заслоняясь от вспышки - но не успел. На его лице отразилось легкое удивление, обида... а потом Люк тихо осел вниз и остался лежать неподвижно, раскинувшись на полу.
Кейн по-прежнему не двигался, только проводил взглядом падающее тело. Потом обратил глаза на Лею.
- У тебя были причины ненавидеть меня... дочь, - медленно сказал он. - Но ты никогда не видела зла от брата.
Брата?
Люк... Ближайший друг, предавший ее. Джедай, хранитель справедливости, оказавшийся пособником врага. Сын ситха, укрывший его от правосудия. Но - вот о чем ни разу по-настоящему не подумала за эти дни Лея - он еще и ее младший брат.
Принцесса затряслась. Выронив бластер, она сделала шаг по направлению к Люку... И Кейн одним прыжком встал у нее на пути.
- Прочь! Или я сам тебя пришибу.
- Что?!
- Ты сделала выбор, дочка, - синие глаза ситха сверкнули холодом льда. - Так живи теперь с ним. И не пытайся раскаянием загладить вину.
С этими словами Кейн отвернулся от нее и бережно поднял на руки сына. А потом вышел, не оглядываясь назад.
...Спина выпрямлена, голова гордо вскинута... Шаг, еще шаг - размеренно, спокойно... С мрачной торжественностью похоронного шествия. С трагизмом, достойным истинного Лорда Ситхов.
Еще пять метров - и он скроется за углом коридора. Лея его уже не увидит. Еще пятнадцать - и не услышит, шаги потонут в пушистом ковре...
И Кейн сорвался на бег, буквально влетев в открывшиеся двери турболифта.
Мальчик мой, во имя Великой Силы, сынок...
Двери захлопнулись, лифт поехал вверх. До нужного уровня - 60 этажей. Глубоким вдохом пытаясь успокоить колотящееся сердце, Кейн опустил Люка на пол. Приложил ладонь к его груди... Живой! И почти невредимый, он сумел, все-таки сумел, Сила приняла энергию выстрела, превратила ее в эффектную вспышку, ожегшую сына болью, и удар, так красиво вырубивший его...
Старший Скайуокер бессильно привалился к стене. Больше всего он боялся, что не рассчитает, что задержит слишком мало энергии, позволит ранить Люка всерьез... Легко отбить разряд целиком, еще легче целиком пропустить - но отделить и использовать нужную его часть...
Анакин справился. Но сейчас его трясло от запоздалого ужаса.
Ужаса, вызванного даже не риском - при его-то опыте вовсе несерьезным - которому он так самонадеянно подверг своего ребенка, а тем, как легко и безоглядно Люк доверился ему.
- Прости меня, - Кейн нежно провел ладонью по щеке сына, убирая упавшие волосы с его лица. - Так было надо для твоей сестры. Правда надо.
Но если и это не проймет Лею... Скайуокер вздохнул. Если Лея не осознает наконец, куда ведет ее слепая ненависть, Люку придется погибнуть для нее - и для ныне подвластной ей Республики - навсегда. И упаси Сила, если Лея когда-нибудь узнает, что лишь слегка обожгла его сегодня.
В данный момент она убеждена, что видела мертвое тело. Но потом, начав соображать, Лея усомнится в этом. Значит, все, кто может сейчас встретиться Кейну по дороге, должны увидеть то, что убедит принцессу в тяжести ее преступления. Увидеть застреленного Люка.
А тот уже зашевелился, начиная приходить в себя - он всегда восстанавливался быстро. Кейн тут же положил ладонь ему на лоб, заблокировал сознание Силой, не давая очнуться. С тихим стоном сын обмяк вновь, заставив Анакина виновато отвести глаза.
Придется тебе пока побыть в гибернации, малыш.
Кейн перенаправил поток Силы, и секундой позже перед ним лежало теперь уже действительно бездыханное тело сына. Быстрая проверка: давление на нуле, пульс отсутствует, отклик в Силе... Анакин осторожно убрал защиту, которой до этого прикрывал жизненное присутствие Люка - отклика в Силе нет.
То есть почти нет. Но Мастеров такого класса, которые смогли бы отличить смерть от сверхглубокого гибернационного транса, в Галактике кроме него тоже нет. А уж Лея и вовсе купилась на простой экран... Но при врожденной связи близнецов рисковать было нельзя, и Кейн даже вернул защиту на всякий случай.
И все равно - хотя, может быть, так казалось только самому Анакину - сын выглядел просто спящим. Пришлось расстегнуть на нем рубашку, открывая ожог, и наложить иллюзию, кого угодно способную убедить в его смертельности. И еще размазать немного крови по щеке Люка - словно небрежно стерев потекшую из уголка рта струйку.
Оглядев результат, Кейн поежился. Вот теперь в самый раз. Он чуть было сам не поверил, что его мальчик мертв.
А теперь нужно увозить его с Корусканта.
* * *
